Рождественский календарь

 
 1 декабря

Северус Снейп мирно клевал носом над стопкой эссе четверокурсников, когда внезапно был грубо разбужен громким звуком ударов, доносившихся со стороны входной двери.

Ругаясь, он оттолкнулся от стола с такой силой, что кресло корябнуло уже и так изрядно поцарапанный деревянный пол, и пошел в направлении звука. Такого рода промедление объясняло, почему он проводил большую часть свободного времени в Тупике Прядильщиков. Дом был отрезан от каминной сети, за исключением прямой связи с комнатами профессора зельеварения в Хогвартсе и кабинетом директора школы. А поскольку дом стоял в маггловской части Лондона, Снейпа редко беспокоили нежеланные гости из числа магов, так что оставалось лишь предположить, что какой-нибудь наглый маггловский коммивояжер несет ответственность за этот адский грохот.

Все еще ворча себе под нос, он распахнул входную дверь, чтобы встретиться лицом к лицу с более чем нежеланным гостем: Люциус Малфой, собственной сиятельной персоной.

Даже через пять лет после того, что Северус привык про себя называть «Великий Скандал», вид бывшего любовника все еще заставлял его сердце биться чаще. Однако, он решительно отказался признавать реакцию предательского органа, и вместо этого подозрительно сощурился на старшего Малфоя, который выглядел до нелепого несуразно, стоя на пороге старенького дома в своей тонкой шелковой мантии и мехах.

— Что ты здесь делаешь? — отрывисто спросил Снейп, и раздражение явственно отразилось в резких чертах его лица.

Люциус склонил голову на бок с той безукоризненной грацией, которую привык использовать для приведения Северуса в состояние абсолютного исступления, и ответил столь же бесящим тоном:

— Вот как ты встречаешь старых друзей, Северус.

— Не знаю, кто мы друг другу, Люциус, но уж точно, не друзья, — сквозь зубы прошипел Снейп.

Пренебрежительно махнув рукой, Малфой слегка толкнул Северуса в грудь набалдашником своей трости и протиснулся мимо него в дом. Уголки губ Снейпа дернулись вверх в язвительной насмешке, пока он наблюдал, как блондин расхаживает туда-сюда по его гостиной; как перед этим он кончиками затянутых в перчатки пальцев прочертил дорожку в пыли, покрывающей низкий столик в прихожей, когда проходил мимо.

— Чувствуй себя, как дома, — раздраженно пробормотал Мастер Зелий и захлопнул дверь, приложив чуть большее усилие, чем это было необходимо.

К тому времени, когда он вернулся в гостиную, Люциус уже успел устроиться в одном из потрепанных кресел у камина и теперь стягивал перчатки тончайшей выделки, с отстраненным интересом разглядывая комнату — как будто прежде никогда ее не видел.

— Зачем ты здесь? — снова спросил Северус, остановившись в дверях; чувствуя, как руки против воли сжимаются в кулаки: молчаливое осуждение Люциуса всегда приводило его в бешенство.
Блондин одарил его ослепительной улыбкой, которая со всей очевидностью бросала новый вызов его темпераменту, и ответил:

— О, я просто оказался по соседству.

— Ты оказался в этом районе, — без выражения повторил Снейп. — По чистой случайности очутился в трущобах маггловского Лондона средь бела дня?

— О, да брось это, Северус — я не позволю твоей паранойе испортить такой во всех смыслах приятный день. Теперь ты, может быть, предложишь мне чаю? — Люциус вопросительно поднял бровь.

— И не надейся, — сухо ответил Снейп.

— Да? И почему же? — спросил Малфой, широко раскрывая глаза в притворной невинности, при виде которой Северусу остро захотелось познакомить его с несколькими экзотическими проклятиями.
— Потому что ты не останешься, — отозвался Мастер зелий, скрестив руки на груди. Он не желал участвовать в игре, которую вел Люциус, и считал, что лучший способ сделать это — убедиться, что блондин покинет этот дом как можно скорее.

Лорд Малфой вздохнул и встал, небрежно опираясь на трость. «Идеальный образ истинного аристократа», — подумал Северус, и то, насколько неуместным тот казался в этой маленькой грязной гостиной, заставило что-то внутри дрогнуть от стыда.

— Тогда я просто скажу, что собирался сказать, и оставлю тебя в покое, — отозвался Люциус, а Снейп выжидающе выгнул бровь. Малфой пристально разглядывал его несколько мгновений, прежде чем продолжить: — Нарцисса будет гостить у друзей во Франции до самого Нового года, а Драко проведет праздники у Паркинсонов. Я буду очень рад, если ты присоединишься ко мне за ужином в Сочельник.

— Ты хочешь сказать, что тебя некому развлекать, а я — единственный, кого ты смог вспомнить, кто с наибольшей вероятностью не имеет планов на выходные, — с негодованием выплюнул Северус. — Как ты смеешь, Люциус, быть настолько самонадеянным, чтобы явиться незваным ко мне в дом после пяти лет и ожидать, что я соглашусь провести Рождество в Малфой-мэноре?

Люциус, казалось, почти болезненно воспринял взрыв Северуса, но тому не было до этого никакого дела. Он продолжал мерить блондина взглядом, пока тот снова, наконец, вздохнул и покачал головой.

— Не совсем то, что я имел в виду, — спокойно заметил Люциус.

— Меня ничуть не волнует, что ты имел в виду, — фыркнул Снейп. — В любом случае, мой ответ «нет». И даже если бы я был расположен остаться в этой комнате наедине с тобой дольше, чем на десять минут, ответ по-прежнему будет «нет». Рождество — излишне сентиментальный и совершенно бесполезный праздник, и я отказываюсь принимать участие в ваших смешных торжествах.
— Ты снова перечитывал Диккенса, верно? — внезапно спросил Люциус, прищурившись глянув на Снейпа.

— Что? Нет, конечно, нет, — солгал Северус. — Что заставило тебя задать такой бессмысленный вопрос?

— Ты говоришь, как Скрудж, — Малфой обвиняюще выгнул бровь: бледная тень излюбленного выражения лица самого Снейпа.

— Убирайся, — спокойно произнес Северус, хотя его кулаки были сжаты так сильно, что он чувствовал, как ногти впиваются в ладони.
Люциус вздохнул и прошел мимо него, напоследок оглянувшись со скучающим видом перед тем, как выйти из гостиной. Когда Северус догнал его и обогнул, чтобы открыть входную дверь, блондин внезапно повернулся к нему лицом. Они стояли так близко друг к другу, что Северус мог чувствовать теплое дыхание Люциуса на своем лице, и целое мгновение был уверен, что его сердце вот-вот взорвется.

— Ты уверен, что не передумаешь? — тихо спросил Малфой.

— Уверен, Люц. А теперь убирайся, — отозвался Снейп таким же приглушенным тоном.

Малфой предупредительно отступил, покидая холл, и оказался на крыльце. Неяркий луч зимнего солнца запутался в его платиновых волосах, и на мгновение Северус забыл, что нужно закрыть дверь, против воли любуясь красотой своего бывшего любовника.

— Ты придешь на рождественский ужин, Северус. Можешь протестовать или прийти добровольно, но так или иначе, ты будешь там, — с усмешкой сказал Люциус.

— Вздор! Чепуха! – рявкнул Снейп и захлопнул перед его носом дверь.

2 декабря

Северус слишком давно и слишком хорошо знал Люциуса Малфоя, чтобы не сомневаться, что так легко тот не сдастся, и эта уверенность получила свое подтверждение на следующее же утро, когда он проснулся от стука в окно спальни. Проклиная холодные деревянные полы, он встал с кровати и подошел к окну, чтобы впустить филина, который терпеливо ждал на подоконнике.

— Ну? Давай сюда то, что этот бездельник Люц велел передать, и лети своей дорогой, — раздраженно приказал Снейп. К его почти суеверному ужасу, филин склонил голову набок движением, до жути напоминающим самого лорда Малфоя, прежде чем передать в руки Северуса небольшую коробочку. Проклиная обоих надоедливых созданий, Снейп захлопнул окно прямо перед носом у птицы, которая с пронзительным возмущенным криком поднялась в небо.

К коробке был прикреплен небольшой свиток, запечатанный зеленым воском с оттиском семейного герба Малфоев, и Северус, фырканьем выразив презрение к этой напыщенной демонстрации, сломал печать и развернул его.

 Дорогой Северус,

Уверен, ты не поверил, что я сдамся так легко.

Снейп фыркнул.

Не сомневаюсь: учитывая время, проведенное в обществе магглов, ты знаком с понятием «Рождественский календарь*». О чем ты, по всей видимости не знаешь, так это о том, что именно эта традиция была позаимствована магглами из нашего мира… но я избавлю тебя от урока истории.

Снейп закатил глаза.

Я также уверен, что ты, со своим презрением к праздникам, не располагаешь подобным предметом, и я также считаю: стыдно отрицать очарование еще одной древней традиции магов. Поэтому я взял на себя труд познакомить тебя с этим обычаем.

С нетерпением жду нашей встречи за рождественским ужином.

С наилучшими пожеланиями,

Люциус А. Малфой

Несколько мгновений Северус разглядывал сверток, который держал в руках, борясь с серьезным искушением швырнуть его в мусорное ведро и вернуться в постель. Однако, в конце концов любопытство победило, и он бесцеремонно сорвал серебристую оберточную бумагу, обнаружив под ней маленькую черную коробочку. Он открыл ее, и нашел внутри небольшую плитку шоколада, завернутую в зеленую папиросную бумагу.

Со вздохом отвращения Снейп опустил и обертку, и пакет в мусорную корзину, стоявшую рядом с его тумбочкой, и отправился готовиться к еще одному долгому дню, посвященному тщетным попыткам обучить безмозглых студентов тонкому искусству зельеварения.

3 декабря

Как и следовало ожидать, на рассвете Северуса разбудил тот же самый проклятый филин, доставивший еще одну точно такую же коробку. К ней также был прикреплен свиток, и он со вздохом развернул его. Люциус никогда не знал, когда стоит все оставить, как есть.

Дорогой Северус,

Надеюсь, тебе понравится мой сегодняшний подарок, поскольку я уверен, что вчерашний, без сомнения, покоится в мусорном ведре.
 Северус подавил почти насмешливое фырканье.

Обед будет подан в семь часов вечера в канун Рождества.

С уважением,

Люциус Малфой

Письмо Люциуса и серебристая оберточная бумага немедленно подверглись той же участи, что и предыдущий подарок, однако Северус поколебался одно мгновение, прежде чем отправить коробку в мусорное ведро.

4 декабря

Северус проснулся рано и уже поджидал у окна, когда филин прибыл с очередной посылкой; на этот раз Снейп предложил птице дольку шоколада, прежде чем отправить его в обратный путь. Он смотрел, как тот поднимается в воздух и стремительно удаляется прочь в направлении Малфой-мэнора, перед тем, как обратить свое внимание на свиток.

Дорогой Северус,

Я не бы не возражал, если бы ты смог прибыть за час до обеда.

Искренне твой,

Люциус 

Снейп покачал головой и положил пергамент на тумбочку. Конец срока стремительно приближался, и у него не было времени, чтобы обдумать не-слишком-тонкие намеки Люциуса.

 5 декабря

Сегодня утром к коробке не было прикреплено никакого свитка, и после того, как филин улетел, Северус снова задернул занавески. Он открыл коробку и, оглянувшись украдкой, сжевал подаренную шоколадку в два аккуратных укуса.

В течение следующих двух недель от Люциуса больше не было ни единого письма, и Снейп подчеркнуто игнорировал собственное разочарование. Однако, по-прежнему съедал шоколад.

 19 декабря

Прошлая неделя в Хогвартсе ознаменовалась на удивление малым числом несчастных случаев, если не считать взрыв котла поистине эпических масштабов (благодарить за который следовало Невилла Лонгботтома), и Северус впервые провел свое утро как свободный человек, предаваясь столь необходимому живительному сну. Был уже почти полдень, когда его разбудил стук в окно. Вместо филина прилетела маленькая дымчато-серая сова, и он поприветствовал птицу гримасой, которую можно было бы счесть улыбкой — если бы это был кто-нибудь другой, а не Северус Тобиас Снейп.

К его удивлению, сова принесла не только письмо от Люциуса: вместо привычной коробки к лапке птицы был привязан крошечный бархатный мешочек, который зазвенел, когда Снейп забирал его. Он осмотрел его с подозрением, а потом положил на тумбочку и жадно сломал печать на свитке.

Дорогой Северус,

Я подумал, что этот подарок может показаться тебе более подходящим, чем шоколад.

Всегда твой,

Люциус 

Северус перечитал сообщение несколько раз, прежде чем сунуть пергамент в ящик тумбочки и обратить все свое внимание на мешок. Он точно знал, что окажется внутри, еще прежде, чем открыл его, и его раздражение превратилось в ярость, как только подозрения подтвердились.

Снейп оделся с почти пугающей скоростью, и аппарировал прямо к главным воротам Малфой-мэнора, крепко сжимая мешочек в руке.
Люциус уже ждал его, когда Ужас Хогвартса ураганом ворвался в кабинет; за ним едва поспевал домовой эльф, рыдая и слезно умоляя своего хозяина простить. Лорд Малфой отпустил домовика взмахом руки и перевел взгляд спокойных серых глаз на Северуса, который злобно глянул на него в ответ.

— Я так понимаю, что мой последний подарок был не так хорошо принят, как я надеялся, — тихо произнес Люциус.

— Как ты смеешь так оскорблять меня? — рявкнул Снейп.

Люциус, казалось, вполне искренне озадачен: его светлые брови сошлись на переносице, когда он глянул на Северуса.

— Оскорблять тебя? – недоверчиво переспросил он.

Разъяренный, Снейп швырнул бархатный мешочек к ногам лорда, позволяя золотым галеонам раскатиться по полированному паркету.

— Я не просил и не желаю твоей благотворительности, Люциус, — прошипел профессор, его лицо покраснело от ярости.

Малфой только моргнул.

— Нет, — медленно отозвался он, — я и не помышлял об этом, Северус.

В комнате повисла тишина, и Снейп почувствовал, как волна гнева начинает слабеть перед растущим подозрением, что он совершил ужасную ошибку.

— Почему ты прислал мне в подарок деньги? — наконец спросил он сквозь зубы.

Люциус попытался было сделать шаг вперед, но остановился, когда Северус отпрянул к двери.

— Подумай, очень тщательно, — тихо ответил он, — с чего бы мне отправлять тебе в подарок семь галеонов?

Понимание ударило Снейпа с такой силой, что на мгновенье стало трудно дышать.

Когда он впервые встретил Люциуса Малфоя, сам он был тощим, напуганным ребенком, плакавшим на углу Диагон-Аллеи. Джеймс Поттер и Сириус Блэк прицепились к нему, когда он выходил из магазина, и разбили флакон с редким ингредиентом для зелий, который он едва смог себе позволить. Малфой обнаружил его, сжавшегося у стены магазина среди осколков стекла, и сжалился над ним… но нет, не жалость заставила Люциуса остановиться в тот день. Это никогда не было просто жалостью, а семь галеонов стали лишь одним из способов возместить то, что Люциус похитил у него в тот день.

— Северус, — тихо начал Малфой, делая шаг вперед.

— Прекрати это, Люц, — предупредил Снейп, отступая назад к двери.

Он был удивлен, когда лорд подчинился, и они стояли молча, глядя друг на друга через комнату.

— Я не хотел тебя расстраивать, — спокойно сказал Малфой, и Северус разозлился.

— Ты не расстроил меня, — отрезал он, и это было правдой. Что бы он ни чувствовал, это нельзя описать таким мягким, снисходительным термином.

— Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? — спросил Люциус, склоняя голову набок, и что-то оборвалось в груди Северуса.
— Просто оставь меня в покое! — прошипел он, и с этими словами развернулся и стремительно вылетел из кабинета. Ему показалось, что он слышал вздох Люциуса, когда захлопывал за собой дверь.

 20 декабря

Следующим утром Северус не стал раздвигать шторы, а когда сова постучала в окно, отвернулся и уткнулся носом в подушку, чтобы заглушить шум.

21 декабря

На другое утро Снейп без сна ворочался в постели, прислушиваясь к сигнальным заклинаниям на окне. Сова не прилетела.
К полудню он успел наполовину прикончить вторую бутылку коньяка.

22 декабря

С утра шел снег. Северус уставился в окно своей спальни, лениво размышляя, что затянутое мглой серое небо и ослепительно-белый снег даже грязные маггловские улицы Лондона превращают в сказочный пейзаж.

23 декабря

Когда сова прилетела утром, подарков больше не было. Вместо этого, к ее лапке был привязан простой незапечатанный свиток. Снейп развернул его трясущимися руками.

Дорогой Северус,

Прости.
Твой Люциус

24 декабря

Северус появился у центрального входа в Малфой-мэнор ровно в шесть часов вечера в канун Рождества.

Проклиная себя за мандраж, он ударил в дверь тяжелым латунным молотком, и поморщился, когда гулкое эхо прокатилось по Главному холлу, расположенному прямо за дверью. Переминаясь с ноги на ногу, он небрежным движением стряхнул снег со своей черной мантии.

Наконец, дверь распахнулась, застав его врасплох зрелищем сиятельного лорда Малфоя, стоявшего босиком в дверях.

— Ох… — одновременно вырвалось у обоих, а Северус почувствовал, что его щеки заливает предательский румянец.

— Я не думал, что ты придешь, — тихо признался Люциус.

— Как и я, — казалось, Снейпа самого удивил его ответ.

Они смотрели друг на друга долгое мгновение, прежде чем Малфой вдруг явственно встрепенулся и отступил в сторону.

— Входи, — сказал он, едва заметно улыбаясь.

Северус вошел в жарко натопленный холл и скинул теплый плащ на руки перепуганному домовику: тому самому, которому он угрожал всего несколько дней назад. Он подавил желание зарычать на него.

Снейп глянул на Люциуса, который пристально изучал его, но едва только собрался выдать едкое замечание, потребовав прекратить на него пялиться, как заметил какой-то странный блеск в платиновых прядях лорда Малфоя. И в этот момент понял, что Люциус не только босиком, но и волосы у него в полном беспорядке.
— Чем ты, черт побери, занимался? – вырвалось у Снейпа, прежде чем он сумел остановить себя.

— О, ничем особенным, — невинно ответил Малфой, но по тому, как он отказался встретиться с Северусом взглядом, тому стало очевидно, что «ничем», безусловно, означает «ничем, что может тебе понравиться».

— Люциус... — предупреждающе рыкнул Снейп.

Губы Малфоя дрогнули, и Северус Снейп слишком хорошо знал, что означает эта озорная улыбка, появления которой он ожидал равно с предвкушением и страхом. Люциус действительно что-то приготовил к визиту Северуса, и тот ни секунды не сомневался, что ему это не понравится.

Без предупреждения Малфой протянул руку и схватил Северуса за запястье. Прежде чем Снейп успел возразить, он обнаружил, что его тащат по гладкому мраморному полу к двери в гостиную.

— Что… — начал было он, но Люциус тут же зажал ему рот ладонью.

— Ш-ш-ш, просто доверься мне, — попросил лорд Малфой с дьявольским блеском в глазах. — Тебе понравится.

Сердце Северуса совершило внезапный скачок, а чувство дежавю показалось настолько сильным, что он едва не развернулся и не убежал. Вместо этого он заставил себя сделать глубокий вдох и пробормотал:

— Уверен, что нет.

Люциус только улыбнулся и распахнул дверь победным жестом, который заставил Снейпа закатить глаза. Однако, едкое замечание о склонности сиятельного лорда к мелодраме замерло у него на губах, когда он увидел преобразившийся кабинет.

Высоченная ель занимала большую часть комнаты, так густо украшенная стеклянными шарами и цветными мигающими фонариками, что было почти невозможно разглядеть ветви. Пол вокруг дерева был завален красиво упакованными подарками; горящие свечи парили в воздухе под потолком, с которого сыпались наколдованные снежинки, исчезавшие на расстоянии шести футов от пола. Это, бесспорно, было едва ли не самое красивое зрелище из всех, когда-либо виданных Снейпом.

Он сделал два неуверенных шага вперед в комнату и остановился, почувствовав тепло тела Люциуса, когда тот подошел к нему сзади, — Я же говорил, что тебе понравится, — пробормотал лорд Малфой, и у Северуса перехватило дыхание.

— Люц, как… — начал он, но под тяжестью руки Люциуса слова буквально замерли на его устах.

— Как я узнал, что ты придешь? — закончил за него мысль Малфой, и Снейп повернулся к нему лицом. Мерцающая серебряная нить в волосах Люциуса это, конечно же, мишура; и, не подумав, Северус протянул руку, намереваясь освободить ее из шелковистого плена. Однако, вместо того, чтобы убрать это ненужное украшение, предательские пальцы коснулись платиновых волос под пристальным взглядом Люциуса, смотревшего на него сверху вниз.

— Я не знал, — пробормотал Малфой, его серые глаза блеснули в свете свечей. — Я просто надеялся.

Снейп вздохнул и опустил руку, делая шаг назад. Сердце лихорадочно колотилось, а некоторые давно забытые эмоции вспыхнули внутри, сожалея о потере контакта между ними; но они уже когда-то проходили весь этот путь, и Северус был абсолютно уверен, что не сможет во второй раз пройти до конца по этой же дороге.

— Мы делали это раньше, — тихо сказал он, — все закончилось.

Люциус шагнул вперед, и Снейп оказался в ловушке посреди кучи подарков, лежавших у его ног.

— Тогда мы сделаем это снова и снова — если понадобится — до тех пор, пока у нас не получится сделать все правильно, — мягко ответил Малфой, пропуская пряди волос Северуса между пальцев. — Кроме того, я бы не сказал, что все закончилось… Завтра Рождество, а я все еще не вручил тебе свой последний подарок.

Снейп не смог бы сбежать, даже если бы попытался. Он застыл на месте, когда Люциус обнял его за талию и шагнул ближе, пока их губы почти не соприкоснулись, и Северус увидел отражение собственной капитуляции в этих темно-серых глазах.

— И что бы это могло быть? — хрипло прошептал он.

— Я, — прошептал Люциус, а затем его губы накрыли губы Северуса, сцеловывая прочь протесты и неуверенность, заставляя забыть, что нужно дышать.

Когда они разорвали поцелуй, Малфой улыбнулся ему, и Снейп осознал, что у него нет иного выбора, кроме как признать свое полное поражение. Это была не снисходительная улыбка, с которой Люциус смотрел на маленького мальчика, плакавшего у дверей магазина на Диагон-аллее; и не учтиво-внимательная, которой он одаривал собственную жену и ребенка — но беспечная искренняя улыбка, заставлявшая все остальное вокруг казаться тусклым и невзрачным по сравнению с ее захватывающей красотой… улыбка, всегда предназначавшаяся только для Северуса, только для него одного.

— Тебе нравится? — спросил Люциус, и, хоть тон его был игривым, Снейп видел неуверенность в его глазах.

В ответ Северус запустил пальцы в волосы на затылке Люциуса и захватил его губы в еще одном лишающем дыхания поцелуе.

И для него не имело значения, что накал страстей лишил их обоих равновесия, так что они рухнули на пол совершенно недостойным взрослых людей образом. И было уже не важно, что они смяли груду красиво упакованных подарков, и что ель ненадежно покачнулась, едва не обрушившись им на голову. Все, что имело значение: его пальцы, запутавшиеся в платиново-светлых волосах, и руки Люциуса вокруг его талии… потому что правда была такова, что ему понравился последний подарок.

В сущности, он признался себе, что любит его.

________________ 

*Рождественский календарь (нем. Adventskalender) — специальный календарь в европейских странах, показывающий время, остающееся до Рождества.